Культурные символы Аргентины складываются из процесса гибридизации и заимствований. Футбол и танго, которое является нечто большим, чем просто танцем – вот, по всей вероятности, два самых мощных символа национальной идентичности. Танго отсылает к музыке, лирики, а сам танец представляет собой комплексный продукт городской среды, возникший в среде низшего класса окрестностей Буэнос-Айреса.
Мелодика и поэтика танго отражают глубокую трансформацию городского пейзажа начала 20 века, которая произошла из-за наплыва иммигрантов. Танго объединяет в себе уже существующие традиции, это смесь африканского, индейского и испанского влияния с элементом итальянской, французской, немецкой, польской и еврейской культур.
Аргентинские националисты чувствовали угрозу со стороны иммигрантов – им казалось, что их массовое появление поставит под угрозу существующую иерархическую систему общественных отношений, поэтому они отказывались признавать танго национальным символом.
В танго заключалась и моральная угроза. Это очень лиричный и чувственный танец, подчеркивающий основные инстинкты человека, акцентирующий внимание на соответствующем женском поведении.
Он воспевал тот тип мужчин, которые не проводили много времени дома, со своими женами. Нет, эти мужчины проводили свой досуг в борделях, не только в целях сексуальных отношений, но в связи с активной политической деятельностью. Популяризация футбола отчасти объясняется проблемой с введением социальных реформ и соответствующим поведением людей.
Британцы начали играть в футбол в Буэнос-Айресе в начале 1860-х годов. Игры остались бы незамеченными, если бы правительство не предпринимало усилий по популяризации спорта. В 1920-1940-е года военные и гражданские реформаторы пытались построить новую концепцию государственности на основе «истинных» традиций Аргентины.
В качестве этих традиция была взята народная музыка и танго, которое считался иностранным нововведением с сомнительной моралью. Правительство Аргентины решили сфокусироваться на спорте как на здоровом образе жизни, которое держало бы людей подальше от кабаре и борделей, где царила музыка танго.
Помимо музыки и спорта еще одним сильным культурным символом считается еда. Аргентинцы любят поговаривать: «он/она более аргентинский, чем дульче де лече». Дульче де лече – это мягкая карамель, смесь молока и сахара, напоминающая арахисовое масло из США.
Употребляется вместе с тостами, выпечкой, кондитерскими изделиями. Асадо, аргентинское барбекю – наследие кулинарной культуры гаучо, по-прежнему входит в рацион аргентинских семей. Как и футбол, мясо является сильным гендерным признаком, ассоциирующимся с мужественностью. Покупка говядины, колбас и сам процесс приготовления барбекю является чисто мужским занятием.
Тонизирующий напиток мате – один из символом культуры риоплатенсе. Этим словом также называют специальную форму, в которой готовят этот популярнейший напиток. Чашу делают из тыквы или из металла.
Пьют мате через специальную металлическую соломинку. Многим мигрантам так понравился этот напиток, что по возвращению домой они включили его в свой повседневный рацион. Благодаря этому некоторые страны, например, Сирия и Ливан, импортируют мате из Аргентины.
Некоторые конкретные люди могут выступать своеобразными национальными символами. Исторические личности, спортсмены, политики, ученые формируют народное самоопределение. Ведется немало споров, кто из знаменитых людей лучше отражает собой идею всего «аргентинского».
Хосе де Сан-Мартин является одной из самых наименее спорных аргентинских «икон». Освободитель Южной Америки, он представляет собой моральный идеал, которому следует подражать. Хуан Мануэль де Росас, помещик из провинции Буэнос-Айрес, который управлял ею в течение 30 лет, вызывает неоднозначные мнения по поводу представления его как национального героя.
Осмеянный либеральными слоями общества, которые считали его тираном, намеренно державшим массы людей в неведении о настоящем положении вещей, Росас был кумиром традиционалистов, которые видели в нем защитника национального суверенитета. Хуан Доминго Перон была в центре внимания горячих обсуждений среди аргентинцев во второй половине 20 века.
Он правил страной с 1946 по 1955 год, затем с 1973 года по 1974, до своей фактической смерти. Хотя некоторые аналитики проводят параллели между Росасом и Пероном, настаивая, что они оба защищали интересы народа, сопротивляясь колониальным порядкам, все же это два совершенно разных аргентинца.
Росас правил аграрной страной, населенной помещиками и крестьянами, Перон же управлял преимущественно урбанистическим обществом, в котором расширялся приток мигрантов, требующих признать их частью аргентинской нации. Мария Эва Дуарте де Перон, более известная как Эвита, является самой известной аргентинкой.
Супруга президента Перона сыграла важную роль в политическом и социальном признании низших социальных групп, главным образом рабочих и женщин.
Политические оппоненты недолюбливали ее, называя плохой актрисой с сомнительными взглядами, но другие политические секторы благодаря тщательно продуманной государственной пропаганде боготворили Эвиту, сравнивая ее со святой. После ее смерти люди встали в круг и зажгли свечи рядом с ее фотографиями.
Доминго Фаустино Сармьенто, президент-либерал, управлял Аргентиной с 1868 по 1874 год, но прославился он скорее вопросами об аргентинской идентичности, поднятой им в знаменитом литературном произведении «Факундо». По мнению исследователей, этот текст является квинтэссенцией аргентинской культуры.
В нем описывается страна, разрывающаяся между цивилизованным развитием и варварством, где доминирует сельская отсталость, а харизматичные политики-каудильо (в переводе с испанского «предводители») отказываются следовать пути рационального современного образа жизни.
Благодаря Сарьяменто Аргентина была интегрирована в современный литературный мир. Он был не только президентом и писателем, но отцом-основателем аргентинской системы школьного образования, примером для подражания. Сарьяменто не превозносили и не критиковали, но аргентинцы никогда не были к нему равнодушными.
В «Факундо» подчеркивалась отсталость метисов, а «Мартин Фьерро» пера Хосе Эрнандеса подчеркивал статус культуры гаучо. Несмотря на видимые различия, оба литературных произведения стали каноническими в аргентинской культуре. Сами аргентинцы не могут до конца разобраться в том, кто они есть.
Они определяют себя или как высокообразованную западную нацию или как латиноамериканскую нацию метисов. Поиски истоков национальной души обострились с нарастанием темпов урбанизации и притоками иммигрантов. Не находя общих черт друг у друга, аргентинцы искали подсказки в отношении других народов к ним. Успехи аргентинцев за рубежом считаются национальным достоянием.
То, что добивается признания за пределами национальных границ, становится мощным культурным символом. Так произошло с танго, когда оно стало популярным в Европе, со всемирно известными футболистом Диего Марадоной, теннисистами Гильермо Виласом и Габриэлой Сабаттини, лауреатами Нобелевской премии Бернардо Альберто Усаем, Пересом Эскивелем и Сааведрой Ламом, классическим танцором Хулио Бокка, музыкальными композиторами Альберто Хинастера и Астором Пьяцолла, певцом тангно Карлосом Гарделем и фольклорной певицей Мерседес Соса.
Карточные и настольные игры также являются символами национальной культуры аргентинцев. Одной из самых популярных игр является Труко («трюк»). Считается, что ее изобрели гаучо. В этой игре важно следить за движениями тела, которые могут предупреждать партнеров о стратегии игроков.
Мужчин, игравших в эту игру, называли «пайадорес». Среди них ценилась способность к импровизации, остроумие, умение находить выход из любой ситуации. Многие приемы из языка «пайадорес» присутствуют в повседневной речи аргентинцев, наряду с шутками, граффити и песнями.
В течение многих десятилетий крупные землевладельцы (estancieros) считались самыми богатыми и наиболее влиятельными гражданами Аргентины, составляя таким образом элиту страны. Дети привыкали к существующему социальному порядку, играя в такие игры, как El Estanciero – местная версия «Монополии», в которой игроки взаимодействуют с землей, ранчо, скотом и зерном.
Ежегодная сельскохозяйственная выставка в Буэнос-Айресе всегда привлекает массы людей, подтверждая, что доминирующей коммерческой деятельностью нации является производство скота и зерна, и правят ею землевладельцы.
Хотя и экономика, и социальная структура страны претерпели значительные изменения, а помещичьи элиты потеряли былую власть, молодые девушки по-прежнему стараются выйти замуж за estanciero, чтобы обеспечить будущее своей семьи.
Аргентинский флаг, национальный гимн и эскарапела (небольшая ленточка, которую надевают в торжественных случаях) – это те символы, которые официально предписаны свыше. Их всегда нужно было уважать. В авторитарные времена людей сажали в тюрьмы за проявление недолжного отношения или игнорирование государственных символов.
Флаг имеет большое значение при участии страны в значимых футбольных матчах или в военных сражениях (например, когда Аргентина воевала против англичан в 1980-х годах из-за конфликта вокруг Мальвинских/Фолклендских островов). На любой массовой демонстрации всегда можно услышать стук барабанов.
Правящие классы стремились сформировать чувство национальной идентичности на территории все страны. Война за Фолклендские острова наглядно демонстрирует важность всей территории при строительстве национального государства. С раннего детства аргентинцам прививали любовь к их земле.
Им рассказывали, что англичане пытались оккупировать страну в начале 19 века, но тогда население яро сопротивлялось, кидаясь огнем с крыш своих домов в Буэнос-Айресе. Во время британской оккупации Фолклендских островов в 1833 году власти назвали эти острова аргентинскими. Отстаивание своей земли было способом восстановления национального достоинства аргентинского народа.