Арсений Морозов был представителем известной московской династии фабрикантов, но прославился не своими деловыми качествами или благотворительностью, как родственники, а оригинальным вкусом. На это он, в общем, и рассчитывал, говоря: «Мой же дом будет стоять вечно».
«Младший вовсе был дурак»
Участок под строительство подарила на 25-летие Арсению его мать — Варвара Морозова. Ее дом располагался по соседству на Воздвиженке, 14. Участок на той же улице под номером 16 был выставлен на продажу после пожара — сгорел ранее располагавшийся на этом месте конный цирк. В дела семьи и управление огромным состоянием Арсений не вникал: всем заправляла мать и два старших брата. Кутила и красавец Арсений в новом доме хотел выразить всю свою оригинальную натуру. Архитектора он подобрал под стать себе: Виктор Мазырин проектировал павильоны России на Всемирных выставках в Париже и Антверпене. Кроме того, он увлекался мистицизмом и спиритизмом, полагал, что в нем воплотился строитель древних египетских пирамид. Из своих путешествий он привозил зарисовки поразивших его зданий. На любви к экзотике и эклектике сошлись Морозов и Мазырин. В поисках вдохновения они отправились в Португалию, где их поразила летняя королевская резиденция в Синтре — дворец Пена.
Получившийся в итоге проект был создан в неомавританском стиле, в котором ранее сооружали только летние дачи в Крыму. Его декор также был вдохновлен достопримечательностью испанской Саламанки — домом с ракушками. В центре Москвы особняк смотрелся настолько странно, что вызвал не только недоумение москвичей, но и резкую критику матери Арсения. Строение прозвали «домом дурака».
Дальнейшая судьба особняка
Дом был построен в рекордные сроки: с момента закладки первого камня до окончания отделочных работ прошло всего четыре года. Внутренний декор дома был не менее эклектичным, чем внешний вид: в нем смешались псевдоготический стиль, ампир, барокко. Арсений Морозов недолго пользовался новым домом: в 1908 в возрасте 35 лет поспорил, что сможет прострелить ногу, сохранив при этом стойкость духа. От ранения он, действительно, даже не вскрикнул, но оно из-за заражения крови оказалось смертельным.
Кутила умудрился эпатировать публику и после своей смерти. По завещанию дом на Воздвиженке и 4-миллионное состояние переходило не жене и дочери, а его любовнице. Последовали суды, часть денег удалось вернуть, а вот дом так и остался у морозовской дамы сердца.
После революции в доме обитали анархисты, а потом в нем 10 лет ставили спектакли Пролеткульта. Стены «дома дурака» видели спектакли Эйзенштейна и Мейерхольда. Позднее в нем размещались посольства Японии и Индии, а еще Дом дружбы с народами зарубежных стран.
